Перелистывая нашу историю, начиная с Кия и Гостомысла, без труда можно заметить, что русский мужик, крестьянин, пахарь, защищая свою землю от нашествий соседних племен, кочевников, целых государств, побеждал Византию, бил рыцарей на Неве и Чудском озере, разбил Мамая на Куликовом поле, бил врага в двух русско-польских войнах XVII века, двух русско-иранских войнах XIX века, шести русско-турецких, четырех русско-шведских, пяти русско-французских, русско-японской войне, он храбро сражался в Ливонской и Семилетней войнах, победил в Северной войне, выдержал 250-летнее монголо-татарское иго, выдержал 200 лет крепостного права. Именно русский солдат принес освобождение народам Балканского полуострова, помог получить независимость США, Кубе и другим странам, спас народы Абхазии и Южной Осетии от истребления, принес освобождение народам Европы в двух мировых войнах.
Разве такой народ и его история не заслуживают УВАЖЕНИЯ?!
Нам есть чем годиться в экономике, политике, культуре, науке, религии. Эти достижения раскрываются в научных трудах лучших историков России: Н.М. Карамзина, В.О. Ключевского, С.М. Соловьева, В.Н. Татищева, Б.А. Рыбакова, М.Н. Тихомирова, Б.Д. Грекова, Н.И. Костомарова, В.В. Мавродина, Л.В. Черепнина, Д.С. Лихачева, А.М. Сахарова, Р.Г. Скрынникова, Г.И. Студеникина и многих других.
Кроме того, я рекомендую познакомиться с трудами А.Н. Сахарова, А.А. Данилова, Л.И. Семенниковой, С.Г. Пушкарева, А. Головатенко, М.Н. Зуева, Ю.П. Титова, А.С. Орлова, В.В. Кириллова, Ю.Ф. Козлова, Н.Б. Шегало, А.В. Лукутина, Л.В. Жуковой, Н.А. Нарочницкой, Е. Рогачевской и другими современными авторами.
В широком смысле наука знаний не дает (в том числе и историческая наука). Она дает возможность «увидеть» систему наших чувств, представлений и понятий об окружающем нас мире и некоторых его явлениях, но чтобы «увидеть» систему наших чувств нам нужно уметь слушать лучших представителей науки и культуры, таких как И. Ильин, Г.П. Федотов, А.И. Солженицын. Что же они нам советуют?
Где бы мы, русские ни находились в нашем рассеянии, мы должны помнить, что другие народы нас не знают и не понимают, что они боятся России, не сочувствуют ей и готовы радоваться всякому ее ослаблению. Только одна маленькая Сербия инстинктивно сочувствовала и сочувствует России.
В остальных странах и среди остальных народов мы одиноки, непонятны и «непопулярны». Это не новое явление. Оно имеет свою историю. М.В. Ломоносов и А.С. Пушкин первые поняли своеобразие России, ее особенность от Европы, ее «неевропейскость». Ф.М. Достоевский и Н.Я. Данилевский первые поняли, что Европа нас не знает, не понимает и не любит. С тех пор прошли долгие годы, и мы должны были испытать на себе и подтвердить, что все эти великие русские люди были прозорливы и правы.
Западная Европа нас не знает, во-первых, потому, что ей чужд русский язык. В девятом веке славяне жили в самом центре Европы: от Киля до Магдербурга и Галле, за Эльбой, в «Богемском лесу», в Каринтии, Кровации и на Балканах. Германцы систематически завоевывали их, вырезали их верхние сословия и, обезглавив их таким образом, подвергали денационализации. Европа сама вытеснила славянство на восток и на юг. А на юге их покорило, но не денационализировало турецкое иго. Вот как случилось, что русский язык стал чужд и «труден» западным европейцам. А без языка народ народу нем («немец»).
Западная Европа не знает нас, во-вторых, потому, что ей чужда русская (православная) религиозность. Европой искони владел Рим - сначала языческий, потом католический, воспринявший основные традиции первого. Но в русской истории была воспринята не римская, а греческая традиция. «Греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер» (Пушкин). Рим никогда не отвечал нашему духу и нашему характеру. Его самоуверенная, властная и жестокая воля всегда отталкивала русскую совесть и русское сердце. А греческое вероисповедание мы, не искажая, восприняли настолько своеобразно, что о его «греческости» можно говорить лишь в условном, историческом смысле.
Европа не знает нас, в-третьих, потому, что ей чуждо славяно-русское созерцание мира, природы и человека. Западноевропейское человечество движется волею и рассудком. Русский человек живет прежде всего сердцем и воображением и лишь потом - волею и умом. Поэтому средний европеец стыдится искренности, совести и доброты как «глупости»; русский человек, наоборот, ждет от человека прежде всего доброты, совести, искренности. Европейское правосознание формально, черство и уравнительно; русское - бесформенно, добродушно и справедливо. Европеец, воспитанный Римом, презирает про себя другие народы (и европейские тоже) и желает властвовать над ними, зато требует внутри государства формальной «свободы» и формальной «демократии». Русский человек всегда наслаждался естественной свободою своего пространства, вольностью безгосударственного быта и расселения и неестественностью своей внутренней индивидуализации, он всегда «удивлялся» другим народам, добродушно с ними уживался и ненавидел только вторгающихся поработителей; он ценил свободу духа выше формальной правовой свободы - и если бы другие народы его не тревожили, не мешали ему жить, то он не брался бы за оружие и не добивался бы власти над ними.
Из всего этого выросло глубокое различие между западной и восточнорусской культурой. У нас вся культура - иная, своя, потому что у нас иной, особый духовный уклад. У нас совсем иные храмы, иное богослужение, иная доброта, иная храбрость, иной семейный уклад; у нас совсем другая литература, другие музыка, театр, живопись, танец; не такая наука, не такая медицина, не такой суд, не такое отношение к преступлению, не такое чувство ранга, не такое отношение к нашим героям, гениям, царям. И притом наша душа открыта для западной культуры: мы ее видим, изучаем, знаем, и если есть чему, то учимся у нее; мы овладеваем их языками и ценим искусство их лучших художников; у нас есть дар чувствования и перевоплощения.
У европейцев этого дара нет. Они понимают только то, что на них похоже, но и то искажая все на свой лад. Для них русское инородно, беспокойно, чуждо, странно, непривлекательно. Их мертвое сердце мертво и для нас. Они горделиво смотрят на нас сверху вниз и считают нашу культуру или ничтожною, или каким-то большим и загадочным «недоразумением».
И за тридцать лет революции в этом ничего не изменилось. Так, в середине августа 1948года происходит съезд так называемого «церковно-экуменического» движения в Швейцарии, на котором были выбраны 12 виднейших швейцарских богословов и пасторов (реформатской церкви) на такой же «всемирный» съезд в Амстердам. И что же? На съезде господствовали «Братское» сочувствие к марксизму, к советской церкви и советчине и мертвое холодно-пренебрежительное отношение к национальной России, к ее Церкви и культуре. Вопрос о русской культуре, о ее духовности и религиозной самобытности совсем и не ставился: она приравнивалась к нулю. Марксизм есть для них «свое», европейское, приемлемое; советский коммунист для них ближе и понятнее, чем Серафим Саровский, Суворов, Петр Великий, Пушкин, Чайковский и Менделеев.
Итак, Западная Европа не знает России. Но неизвестное всегда страшновато. А Россия по численности своего населения, по территории и по своим естественным богатствам огромна. Огромное неизвестное переживается всегда как сущая опасность. Особенно после того, как Россия в XVIII и XIX веках показала Европе доблесть своего солдата и гениальность своих исторических полководцев. С Петра Великого Европа опасалась России; с Салтыкова (Кунерсдорф), Суворова и Александра Первого Европа боится России. «Что, если этот нависающий с востока массив двинется на запад?». Две последние мировые войны закрепили этот страх. Мировая политика коммунистической революции превратила его в неутихающую тревогу.
Но страх унижает человека, поэтому он прикрывает его презрением и ненавистью. Незнание, пропитанное страхом, презрением и ненавистью, фантазирует, злопыхательствует и выдумывает. Правда, мы видели пленных немцев и австрийцев, вернувшихся в Европу из русских лагерей и мечтавших о России и русском народе. Но европейское большинство и особенно его демократические министры кормятся незнанием, боятся России и постоянно мечтают о ее ослаблении.
Вот уже полтораста лет Западная Европа боится России. Никакое служение России общеевропейскому делу (Семилетняя война, борьба с Наполеоном, спасение Пруссии в 1805-1815 году, спасение Австрии в 1849 году, спасение Франции в 1875 году, миролюбие Александра III, Гаагская конференция, жертвенная борьба с Германией 1914-1917 г.г.) ничего не весит перед лицом этого страха; никакое благородство и бескорыстие русских людей не рассеивали этого европейского злопыхательства. И когда Европа увидела, что Россия стала жертвою большевистской революции, то она решила, что это есть торжество европейской цивилизации, что новая «демократия» расчленит и ослабит Россию, что можно перестать бояться ее и что советский коммунизм означает «прогресс» и «успокоение» для Европы. Какая слепота! Какое заблуждение!
Вот откуда это основное отношение Европы к России: Россия - это загадочная, полуварварская «пустота»; ее надо «евангелизировать» или обратить в католичество, «колонизировать» (буквально) и цивилизировать; в случае нужды ее можно и должно использовать для своей торговли и для своих западноевропейских целей и интриг; а впрочем - ее необходимо всячески ослаблять. Как?
Вовлечением ее в невыгодный момент в разорительные для нее войны; недопущением ее к свободным морям; если возможно - то расчленением ее на мелкие государства; если возможно - то сокращением ее народонаселения (например, через поддержание большевизма с его террором, через пьянство, наркоманию и т.д.); если возможно - то насаждением в ней революций и гражданских войн (по образцу Китая); а затем - внедрением в Россию международной «закулисы», упорным навязыванием русскому народу непосильных для него западноевропейских форм республики, демократии и федерализма, политической и дипломатической изоляцией ее, неустанным обличением ее мнимого «империализма», ее мнимой «реакционности», ее «некультурности» и «агрессивности».
Все это мы должны понять, удостовериться в этом и никогда не забывать этого. Не для того, чтобы отвечать на вражду ненавистью, но для того, чтобы верно предвидеть события и не поддаваться столь свойственным русской душе сентиментальным иллюзиям.
Нам нужны трезвость и зоркость.
В мире есть народы, государства, правительства, церковные центры, закулисные организации и отдельные люди - враждебные России, особенно православной России, тем более нерасчлененной России. Подобно тому, как есть «англофобы», «германофобы», «японофобы», так мир изобилует «русофобами», врагами национальной России, обещающими себе от ее крушения, унижения и ослабления всяческий успех. Это надо продумать и прочувствовать.
Поэтому, с кем бы мы ни говорили, к кому бы мы ни обращались, мы должны зорко и трезво измерять мерилом его симпатий и намерений в отношении к единой, национальной России и не ждать от завоевателя - спасения, от расчленителя - помощи, от религиозного совратителя - сочувствия и понимания, от погубителя - благожелательства и от клеветника - правды.
Политика есть искусство узнавать и обезвреживать врага. К этому она, конечно, не сводится. Но кто к этому неспособен, тот сделает лучше, если не будет вмешиваться в политику.
В условиях уникального в человеческой истории пиратского государства под демократическим флагом, когда заботы власти - лишь о самой власти, а не о стране и населяющем ее народе; когда национальное богатство ушло на обогащение правящей олигархии из неперечислимых кадров властей верховной, законодательной, исполнительной и судебной, - в этих условиях трудно взяться за утешительный прогноз для России. Но во всяком случае решение следует искать глубже уровней экономического, политического и даже социального.
Народное наше несчастье, что мы, в массе, легко поддаемся залётным обещательным лозунгам: то нас спасет светлый коммунизм, то нас спасет светлый капитализм, - и каждый раз попадаемся в капкан и предорого платим за нашу доверчивость.
Всякая подражательность - порочна. Прослеживая исторический опыт основных стран Запада и долгоустойчивых стран Востока, мы убеждаемся, что каждая из них вырабатывала свой самобытный путь и проделывала его собранностью внутренних сил, не копировала соседей. А ведь интеллектуальные ресурсы нашего народа - изобильны, они сравнимы с природным несметным многообилием нашей земли. И мы - ищем подражания?
Мы нуждаемся снова высветить наш внутренний мир, восстановить обрушенную систему наших духовных ценностей, над которыми сегодня бездумчиво глумятся эфирно-газетные средства. Мы нуждаемся в зрении на большую даль вперед.
Никакая изобретательность технологического предпринимательства не заменит нам длительного дара уже накопленной культуры, культура же несет в себе и упругое сопротивление всем видам обесчеловечения от снижения наших нравственных мерок, от погружения в суетливое потребительство до превращения людей в техногенные существа.
К счастью, многим нашим молодым людям свойственен талантливый порыв к новым уровням качества. Российская наука в сочетании с нашей традиционно богатой культурой представляют собой не только страну Россию, но одно из виднейших русл мировой умственно духовной жизни. Тут нет слова «цивилизация» из-за двойственности его: внешняя ли это предметность достижений или многосотлетняя органическая традиция. Говоря во втором смысле: Россия и сегодня являет собой одну из крупных мировых цивилизаций. И несет в себе свои собственные спасительные задатки. Потенциальные возможности России значительно превосходят ее нынешние материальные и геополитические обстоятельства. Удалось бы только срастить в живую ткань здоровые творческие силы.
Среди беспримерных в истории бедствий, переживаемых нашей истерзанной родиной, на вопрос, откуда это зло, приближающее нас к гибели - отличают обычно причины экономические, политические и целый ряд других, забывая при этом одну - нравственную, психологическую, более мощную и более глубокую, чем все остальные.
Первопричина – это вымирание любви к отечественному, русскому. Не то, чтобы исчезла всякая любовь к родине - нет, ее невозможно вытравить никакой искусственной «высокой культурой», но многие так называемые демократы и патриоты не краснеют обособлять себя в привилегированную «интеллектуальную» аристократию мысли, «интеллигенцию», противопоставляемую народу, якобы темному, и любят они свою страну в «общечеловеческом» смысле, отвлеченном и неопределенном.
Процесс этот, то нарастая, то затихая, с каждым периодом падения и взлета, становится глубже и зримее.
Становится очевидным, что с русского «немца» Петра I и немецкой «русачки» Екатерины II Россия начинает жить в двух этажах культуры, резкая грань начинает отделять тонкий верхний слой, живущий западной культурой, от культуры народа оставшегося и духовно и социально в культуре Московской. Само строительство очага западной культуры (какой русский будет строить на болоте) сталкивало две культуры - инородную и народную. Под словом народ мы понимаем не только крестьян, но и промышленное население, часть врачей, учителей, духовенства. Две разные культуры существуют в России до сих пор. Одна представляет из себя продолжение Византии, другая усваивает европеизм. Стена, разделяющая их, еще не разрушена. Сегодня мы видим те же процессы в Индии и Китае, это происходит всякий раз, когда сталкиваются две мощные древние культуры, но это нормальный, эволюционный процесс.
Поразительна та легкость, с которой для небольшой части населения стало стыдно говорить на родном языке, носить родную одежду, называть себя русским, правда в истории и этот процесс не нов. Век за веком на огромные пространства «Скифии» накатывались волны завоевателей, то нарастая, то спадая, иногда докатываясь до столиц, так и не сумев растворить славянскую культуру в своей.
Поразительна та легкость, с которой скифы (читай - народ) усваивали чужое им просвещение, усваивали активно, перерабатывая его и приспосабливая под свою культуру, растворяя в ней: на Петра отвечали Ломоносовым, на Растрелли - Захаровым, на Фукидита - Карамзиным, на Мамая - Суворовым, на Францию 1789 г. - Россией 1917 г.
Этот процесс стал возможен в более широком масштабе благодаря прививке огромному русскому дичку ростков западной культуры.
Рождение Пушкина, Толстого, Карамзина стало возможным лишь потому, что за Московским слоем культуры лежали целые нетронутые пласты Киево-Новгородской Руси и Владимиро-Суздальского «ополья», иначе победила бы западная культура (агрессивный, все пожирающий Рим), так случалось не с одной предшествующей культурой.
Но беда России была в том, что тот тонкий слой западной культуры, который не воспринимал культуры древней Московской Руси, играл в политической жизни России решающую роль. Пропасть между культурой народа и культурой верхнего этажа росла и, наконец, разразилась революцией. Революционным порывом двигали два человека: либеральный революционер Николай II и радикальный В.И. Ульянов-Ленин.
Давно «онемечившаяся» династия Романовых ничего общего с нижнем этажом культуры не имела, она почти сразу с воцарением жила культурой Запада. Николай II странно хотел революции, но революции за счет «нижнего» культурного слоя, да еще с сохранением романовского династического статуса. Радикал В. Ленин готовил «зелье» революций в «швейцариях» и «германиях», будучи четко ориентированным на западный образ социалиста. Ослепленный смертью брата, он желал «спалить» династию Романовых в огне «русского страшного бунта».
А 99% населения России созерцали борьбу двух представителей западной культуры, встав 9 января, большей частью, на сторону радикала Ленина. И когда ошалевший от недоумения царизм и обезумевшее от революционной и военной крови дворянство поняли, «как страшно далеки они от народа», было поздно - грянула революция, которая смешала и западную и московскую культуры.
Но западный республиканизм, федерализм и демократия не сумели (да и не могли) прижиться на земле Московии, именно с этого периода русскую культуру начинает пластать «красный плуг».
Не получив желаемого результата, представители того (тонкого) слоя культуры запустили нынче на «поле» русской культуры плуг «черной», «желтой», «коричневой» и еще бог знает каких цветов и оттенков. Западная культура, обладая высокими технологиями «обработки культурных полей», фактически раздавила и без того бесплодную почву российской культуры.
Сумеет ли она выстоять?
«...Нынешнее падение России длится не месяцы, нет, вот уже второе десятилетие - так тем опаснее и долговременней могут быть материальные, демографические и нравственные последствия...»
Прочитав эти строки, каждый из Вас должен понять, какие ценности защищали в годы Великой Отечественно Войны наши ветераны.
Мы продолжатели традиций нашего народа, мы обязаны отстаивать интересы нашей страны, другие народы и государства за нас это делать не будут, ибо «У России два союзника – армия и флот».
С Днем Победы!
 

С уважением,
Заслуженный учитель России,
кандидат педагогических наук,
Лауреат премии города Нижнего Новгорода,
Победитель ПНП «Образование»
Хрипунов Леонид Геннадьевич.